Команда SGCC

Канны-2010. Ленту «Счастье мое» Сергея Лозницы американские критики восприняли как хоррор. Российские зрители не обнаружили ничего криминального и приписали ее к разряду русского «фильма-мифа». Сам режиссер признался, что ему трудно определить жанр картины.

Водитель Георгий (Виктор Немец) везет мешки с мукой в грузовике. Его останавливает представитель ДПС, но герою удается улизнуть от коррумпированного законника. Правда, в его машине оказывается дед, который рассказывает ему историю своего возвращения с войны. Затем Георгий встает в пробке — на дороге авария. В его кабине снова оказывается пассажир — молоденькая проститутка (Ольга Шувалова). Георгий решает отвезти девушку домой, но не ожидает, что этот поворот с трассы обернется для него весьма плачевно.

Кино полностью соответствует традициям конкурсной программы Канн в этом году: труп в самом начале, труп в середине, трупы в финале. Два флешбэка о Второй мировой. Тоже с трупами.

«Я хотел снять фильм о любви, но в результате, как это часто бывает у русских, все, что бы ты ни делал, заканчивается Калашниковым», — так говорится в пресс-релизе картины. Когда режиссер искал оператора, то показывал претендентам румынский фильм «4 месяца, 3 недели, 2 дня», чтобы те смогли понять необходимую манеру съемки. В результате Лознице удалось договориться непосредственно с Олегом Муту, так что фильм о России снимал на Украине оператор из Румынии. Кстати, Муту оказался родом из Молдавии и даже говорил по-русски.

Увы, но большая часть картины оказалась потеряна для западного зрителя: перевод на английский, как можно было судить по субтитрам, вышел на редкость неудачным и неточно отражал диалоги — надо отметить, что когда персонажи в фильме все-таки разговаривают, то зачастую это достаточно смешно, но юмор, конечно, черный.

Для украинского документалиста Сергея Лозницы «Счастье мое» стало не только дебютом в Канне, но и первым опытом работы в художественном кино. Режиссер на пресс-конференции заметно нервничал, но достойно отвечал на вопросы журналистов, большинство из которых были из России.

Почему вы решили отказаться от документального кино в пользу игрового?

Дело в том, что только сейчас появилась возможность снимать игровое кино. Я давно хотел снять художественный фильм. Я же учился на режиссера игрового кино во ВГИКе.

Вы будете и дальше продолжать снимать игровое кино?

Посмотрим! Все будет зависеть от того, как будут развиваться обстоятельства.

Отразился ли тот факт, что вы снимали документальное кино, на вашем игровом дебюте?

Да, конечно. И метод съемки, и то, что я приглашал непрофессиональных актеров, — все это пришло из документального кино.

Это ваш первый фильм в конкурсе Каннского кинофестиваля. Что вы чувствуете? И к какому жанру все-таки стоит отнести ваш фильм?

Участие в Канне волнительно! Все-таки это не документальный фильм, а художественное произведение. Сначала я избрал жанр road movie, хотя это не road movie, как выясняется в середине картины. Честно говоря, у этого фильма непонятный до сих пор для меня жанр и непонятный для меня стиль. Здесь есть и то, что мы называем «реалистическим кино» — его можно спутать с документальным фильмом, но вместе с тем здесь имеются элементы гротеска, которого все больше и больше, а в конце мы вместе со всеми персонажами возвращаемся в очень жесткий реалистичный фильм. Также в этом фильме есть одна романтическая сцена. Так что это эклектика.

Можете как-то прокомментировать название фильма?

Это очень хорошее название!

Почему вы взялись за такую тему?

Меня интересует ответы на вопросы: что такое гуманизм? в каком случае мы можем называться людьми? и что нужно для этого делать? как поступать в ситуации, когда нет выхода?

Для некоторых западных журналистов это хоррор о том, как хороший человек становится плохим, тогда как для русских в фильме показаны вполне обыденные стороны жизни.

Для меня большое счастье, что разные люди мыслят по-разному. Если бы я пытался охватить все возможные точки зрения, то вот тогда точно получился бы хоррор!

В России действительно так страшно жить?

Я бы адресовал этот вопрос Гойе. В Испании того времени действительно было так страшно жить? Я думаю, что жизнь разная, художники тоже разные, каждый имеет свой взгляд. Кто-то делает комедии, а кто-то имеет другой взгляд.

У вас в фильме есть два флэшбэка о Второй мировой. Зачем?

Все, что происходит сейчас, связано с тем, что происходило тогда. Без знания прошлого не понять нестоящего.

Почему все-таки так мрачно?

А зачем вообще нужно искусство? Каждый, отвечая на этот вопрос, выбирает свой собственный путь. Я люблю цитировать Пикассо: «Живопись существует не для украшения, она существует для атаки». И если это вас атакует, значит, у вас есть что-то, что отвечает на эту атаку. Самое страшное, когда произведение искусства оставляет человека равнодушным. Это приговор режиссеру. Должны быть люди, которые постоянно вас провоцируют.

(Вопрос от КиноПоиска). Мне показалось, что фильм был очень некорректно переведен, английские субтитры не отражали юмора оригинала. Читали ли вы уже российскую критику фильма? И, наконец, снимите ли вы в итоге фильм о любви, как и хотели?

По поводу субтитров… Это действительно очень сложно перевести, поскольку местами там присутствует поэзия языка, которая потребует огромного списка объяснения для всех. О критике пока без комментариев, а что касается фильма о любви… Я опять буду хотеть его снять, но что в итоге получится, не знаю!

Фильм также принимает участие в борьбе за «Золотую камеру».

Есть возможность, что «Счастье мое» осенью появится на экранах российских кинотеатров.